Кот, который разговаривал с привидениями - Страница 58

– А что полиция говорит, кто это сделал? – В Мускаунти считалось само собой разумеющимся, что каждый, кто носит каскетку, располагает секретной информацией или, по крайней мере, готов таковую придумать сам.

– Да вроде как они там кого-то подозревают, но обвинить пока никого не обвинили. Его где-то не здесь пристукнули, сюда уже потом только привезли и выкинули. Мы когда сюда работать пришли, так тут прямо везде следы от колёс.

– Кто был этот убитый?

– Это который коз траванул – из тюряги бежал. Он из местных – поехал жить в Центр, там и вдряпался. Я вам вот что скажу; – мастер смачно сплюнул, – если бы мои это козы были, дак я б его из ружья самолично кокнул!

СЕМНАДЦАТЬ

Квиллер как раз возвращался с велосипедной прогулки, когда во двор въехала машина Полли.

– Я чуть-чуть пораньше, – стала оправдываться она, – хочу засветло доехать до Локмастера. – Она протянула ему картонную коробку, в каких перевозят кошек, – Вот моя драгоценная умница. Неси его в дом, а то он простудится. Я прихвачу его багаж.

У коробки сверху была ручка, по бокам – дырочки для воздуха и надпись на одной из сторон: «Привет! Меня зовут Бутси. А тебя как?» В одну из дырочек высунулась маленькая мокрая пуговичка носа и быстро спряталась, но вместо неё появилась коричневая лапка, которая по размерам вполне бы могла принадлежать коккер-спаниелю.

Полли вошла в квартиру, неся банку кошачьих консервов какого-то очень медицинского вида с этикеткой, сплошь исписанной мелким текстом, корзину с подушками, щётку и неглубокий ящичек, наполненный рваной бумагой.

– Это его туалет, – сказала она. – Он у меня приучен к бумаге. Я использую бумажные полотенца, не газетную бумагу, а то у него под хвостиком чернила могут отпечататься… Вот ему специальная еда, состав определяли на компьютере, чтобы там было всё, что ему необходимо. В каждое кормление давай ему три столовые ложки без горки, ни больше ни меньше, и ничего другого не давай. Размажь тонким слоем на блюдечке, а блюдечко лучше всего поставить в какой-нибудь укромный уголок, чтобы он не пугался.

– А как насчёт питьевой воды? Из крана можно?

– Из крана вполне подойдёт, – серьёзно кивнула она, – а вот корзина, где он спит. Поставь её в тёплое место в одном-двух футах от пола… И большое спасибо, Квилл! Теперь я помчалась. Дай только скажу до свидания маленькому кисоньке. – Она нежно вынула Бутси из коробки и прикоснулась носом к его мокрому носу. – У-у, ты мой сладкий. Будь хорошей кисой. – Квиллеру она добавила: – Между прочим, завтра у него день рождения; ему исполняется одиннадцать недель.

Она дружески, но торопливо попрощалась с Квиллером, вручила ему ни в чём не повинного котёнка и поспешила к машине. Он стоял, держа в руках мурлыкающий комочек шерсти, и пытался понять, куда же подевались сиамцы. Они решили уклониться от приветственной церемонии, в чем их вполне можно было понять, но, пока их местопребывание оставалось неизвестным, выпускать котёнка из рук Квиллеру не хотелось.

Коко и Юм – Ю м, как в конце концов обнаружилось, сидели, крепко прижавшись друг к другу, наверху семифутового пенсильванского шифоньера и казались окаменевшими.

– А, вот вы где, – сказал Квиллер. – Спускайтесь и познакомьтесь с Чудищем.

Он осторожно поставил котёнка на пол. Крохотное существо с тоненькой белой шейкой, тощим коричневым хвостиком, слабыми лапками и словно закопченным носиком выглядело очень хрупким, но, едва оказавшись на свободе, котёнок сделал несколько нетвёрдых шагов, а затем вылетел из кухни как ракета. Когда Квиллер отыскал его, он сидел на кухонном столе и доедал остатки мясного хлебца вместе с вощеной бумагой. Завидев большого человека, он ринулся в сторону прихожей, огромными прыжками, словно кузнечик, перепрыгивая со стула на стол, со стола на парту, с парты на кровать, с кровати на кухонный шкаф. Коко и Юм-Юм по-прежнему сидели на шифоньере, с явным недоумением глядя вниз.

В следующие несколько часов Чудище поверг дом в хаос: он носился, натыкался на мебель, разбил старинную вазу, прыгая, падал, опрокидывался на спину, взбирался по штанине Квиллеру на ногу, вспрыгивал ему на колени. После сумасшедшего обеда нервы у Квиллера не выдержали: он позвонил в Мусвилл Лори Бамбе и завопил: «Спаси!»

Он не стал тратить времени на расспросы о здоровье ребёнка и о поисках работы для Ника.

– Не знаю, как я угодил в эту ловушку, Лори. У Полли Дункан появился котёнок, и я согласился с ним посидеть, но оказалось, что это просто какой-то заведённый, неугомонный, турбореактивный псих! Он нас всех просто сводит сума – носится, прыгает и всё время ворчит, как модель Т без двух цилиндров.

– Сколько ему? – спросила Лори.

– Завтра исполняется одиннадцать недель. Мне было велено спеть ему «С днём рождения тебя!».

– Помни, Квилл, он очень маленький и он оказался в незнакомом доме с двумя взрослыми котами. Он насторожен. Беспокойство провоцирует физическую активность.

– Насторожен! – вскричал Квиллер. – Это Коко и Юм-Юм насторожены. Они сейчас сидят на шкафу высотой в семь футов и ни в какую не хотят спускаться, даже чтобы поесть. Чудище съело свою собственную, одобренную врачами еду, потом сожрало их индейку с оливками и грибами, а потом подпрыгнуло и прямо у меня с вилки стряхнуло кусок лососины! Я тебе ещё кое-что расскажу. У него вместо когтей иголки. Когда я сажусь, он вспрыгивает мне на колени и запускает в меня эти восемнадцать иголок. Что я при этом чувствую, пристойнее будет умолчать. У мужа спросишь, он расскажет.

Лори сочувственно слушала.